Егор Башкатов – человек особенный. В раздевалке сидит в дальнем углу, никогда не повышает голос и, кажется, не любит быть на виду. Но это отнюдь не означает, что он нелюдим, угрюм и замкнут в себе. Напротив, всегда доброжелателен, с хорошим чувством юмора и, самое главное, с каким-то огоньком в глазах. Именно в них при желании можно увидеть, что спокойствие – от его житейской мудрости. Он многое повидал, он точно знает, чего хочет и что является главным в его жизни. 

Желание поговорить с Егором созрело давно. Такие люди обычно оказываются хорошими собеседниками. Что ж, я в этом убедился. Теперь ваша очередь/ 

- Егор, прежде всего, скажу, и, думаю, болельщики поддержат, что мы очень рады видеть тебя в составе «Амура». Несмотря на то, что в прошлом сезоне ты почувствовал на себе всю «прелесть» перелетов, это не помешало тебе остаться в Хабаровске.
- Это решение далось мне очень легко. Другие варианты даже не рассматривались. Такого отношения к себе, как здесь, я давно не чувствовал. Мне это приятно. Поэтому куда-то бежать не было смысла.

- Говоря про отношение к себе, что конкретно ты имеешь ввиду?
- Всё вместе. Болельщики – потрясающие. Когда я в конце прошлого сезона был на автограф-сессии, люди спрашивали, остаюсь ли я в команде. Говорил, что да, остаюсь. Они отвечали, что очень рады. Руководство относится с уважением, тренер доверяет. Условия для жизни отличные. Что еще надо? А перелеты… Что поделаешь? Везде свои трудности.

- Ты перешел в «Амур» в середине прошлого сезона из ХК МВД. Насколько помню, прошлым летом ты вместе с Башкировым и Бердниковым составлял ударную тройку подмосковной команды. Неплохо начал сезон, но затем начались проблемы. Что пошло не так?
- После предсезонки звенья поменяли, но партнеры у меня были не хуже – Антоненко и Цветков. Играли, как мне казалось, неплохо. Но потом у нас была серия – проиграли четыре матча подряд. Появились претензии ко многим игрокам. Ко мне, в том числе. И так получилось, что все меньше и меньше доверяли, потом отправили во вторую команду. Играть там в 36 лет было… не очень интересно. Попросил меня отпустить, как раз Хабаровск заинтересовался. Это был лучший выход из ситуации.

- Ты тактично сказал, что в фарм-клубе было неинтересно. Но, на мой взгляд, для игрока с твоим послужным списком это был еще и удар по самолюбию.
- Кто играет в фарм-клубе? Очень молодые ребята и очень старые (смеется). Нам приходится иногда вдвойне доказывать свою состоятельность. Это жизнь, ничего не поделаешь.

- Когда ты приехал в Хабаровск, «Амур» был аутсайдером чемпионата. Тот факт, что ты едешь не в самую сильную команду, не беспокоил?
- У меня были сомнения, попаду ли я в состав, когда приеду в «Амур». Но, слава Богу, тренер доверил. А в остальном – третий круг показал, что мы ничуть не слабее того же ХК МВД, по итогам двух месяцев мы были даже выше них. Просто, наверное, в «Амуре» мне было проще себя проявить. Я получил больше игрового времени. А в некоторых командах ты можешь играть по 20 секунд за смену. Да выиграли, да, молодцы, но ты-то для этого ничего не сделал.

- Когда ты впервые провел с «Амуром» длительный выезд, не появилось ли мысли, мол, это не для меня?
- Ни разу такого не было. Когда мы летаем на чартере – вообще никаких проблем нет. Все проходит очень легко. А московские рейсы… Набираешь газет, берешь фильмы – проводишь время так.

- То есть, разговоры о тяготах акклиматизации, которые так любят некоторые игроки и специалисты – это преувеличение?
- Нет, этот фактор конечно же влияет. Помню, иногда мы прилетали на игры совсем «без ног». Что ж, ноги не работают, зато голова работает. Играть-то в любом случае надо.

- Тот финишный спурт, который в заключительной части предыдущего чемпионата предпринял «Амур», позволил команде выйти в плей-офф. На твой взгляд, что стало основной причиной тех позитивных изменений.
- Приход нового тренера. Из игроков тогда приехал только я да Вася Турковский – не такое уж серьезное усиление. Но Анатолий Анатольевич показал нам, что нужно делать и как. Мы перестали просто бегать по площадке, а начали играть в организованный хоккей. От этого все и пошло. Благодаря этой организации многое стало получаться. Тот же Серега Арекаев столько голов забил.

- На твой взгляд, почему вся эта организованность, особенно в обороне, исчезла в первых двух матчах нынешнего сезона?
- Мое личное мнение, причина в том, что мы очень хотели выиграть, стали играть первым номером. Наделали ошибок, оступились. На вторую игру тоже выскочили с шашками наголо, пытались их просто перебегать. А рижане спокойно обыгрывали нас в пас. Мы не защищались, мы атаковали. Поэтому наделали кучу ошибок в защите. Для нашей команды, мне кажется, комфортнее играть вторым номером.

- Одним словом, в тактической модели Анатолия Емелина ты чувствуешь себя комфортно?
- Абсолютно комфортно. Я точно знаю, что мне нужно делать. А когда у наших ворот возникает опасный момент, я точно знаю, где допустил ошибку и что надо делать, чтобы больше ее не допускать.

- Но ведь оборона предполагает ведение силовой борьбы, а это не самая сильная твоя сторона.
- Я применяю силовые приемы, когда есть такая возможность. Но чаще всего я помогаю в обороне, читая игру, вовремя подстраховывая партнеров. Иногда достаточно вовремя подставить клюшку и шайба сама выйдет из зоны. Что касается жесткой игры – защитникам в этом ключе действовать проще.

- Кажется, что Егор Башкатов никогда не теряет головы. Даже во время каких-то стычек на пятачке ты не слишком эмоционален. Ты всегда был таким спокойным?
- Эмоции иногда перехлестывают и это мешает. Когда начинаешь нервничать, обязательно наделаешь ошибок. А драк-то у нас практически не бывает. Так, обмен ругательствами и тычками. Если кому-то это нравится – пожалуйста. Конечно, если на льду будет драка пять на пять, я не буду стоять в стороне. А так, подъезжать и кому-то что-то доказывать на словах… У своих ворот это прекрасно делают защитники. У чужих – можно запросто получить две минуты. И зачем? Я завожу себя по-другому.

- А как?
- Прежде всего, на разминке. Если я хорошо покатался перед матчем – это половина дела. Тогда я уверен, что я готов к игре. Плюс психологический настрой, который начинается за день до игры. Когда все сходится – матч хороший. А иногда и чувствуешь, что сегодня не твой день. Тогда стараешься, главным образом, не навредить команде, не ошибаться.

- А «свои» ритуалы есть? Может, фильмы какие-нибудь смотришь, музыку слушаешь?
- Раньше, когда я играл в Европе, Америке и жил дома, то любил посмотреть «Рокки», такие фильмы. Слушал в машине рок, пока ехал на игру. А сейчас такого нет, потому что готовимся на базе, очень много ребят вокруг. Невозможно делать то, что ты хочешь.

- Сейчас в российских клубах играет много иностранцев, которые по своему менталитету сильно отличаются от русских. Иногда из-за этого происходит некое недопонимание. Как тебе дается общение с легионерами?
- Русские люди вообще другие, не только игроки. Мы – особенная нация (смеется). Я нормально общаюсь с иностранцами, тем более что могу разговаривать с ними на английском. Но я никогда не являюсь инициатором этого общения. Если ребятам нужна помощь – без вопросов, я помогу. Но никого не выделяю только потому, что он легионер. Просто со временем складываются какие-то отношения. Иностранцам тяжело в том смысле, что русских хоккеистов мы все знаем – они играют в нашей стране по 10-15 лет. У легионеров тоже за плечами есть багаж, но здесь-то их никто не знает. И нужно всем доказывать, что они готовы играть в нашей лиге.

- Ты играешь в одном звене с Петером Нюландером. С ним установились какие-то особые отношения?
- Ты сам знаешь, что мы с ним общаемся. Петя – абсолютно неконфликтный человек. Добрый, порядочный. И в жизни с ним легко. И на площадке абсолютно комфортно. Думаю, не зря тренеры оставили нашу связку без изменений.

- Расскажи о том этапе своей карьеры, когда ты играл за границей. Почему решил уехать?
- Голодное время. Начало девяностых. Денег не было ни в командах, ни в стране. Я поехал в Америку, начинал с низших лиг, у меня даже агента не было. Но даже маленькие деньги, заработанные в Штатах, в России казались огромными.

- Все было настолько плохо?
- Мы, естественно, с голода не умирали. На базе нас всегда кормили (улыбается). Мне повезло, я играл в Ярославле, а там была одна из немногих команд, которые платили нормально. А вот в «Крыльях», в «Спартаке» одно время была просто ужасная ситуация. Ребята занимали деньги друг у друга, получали зарплату, шли в «Пицца-Хат», кушали там с девушкой, и все – зарплаты нет (улыбается). Такие были времена. Речь не шла ни о сбережениях, ни о покупках. Чуть-чуть родителям, немного себе, немного на девушку потратил. Вот и все.

- В то время ты не задумывался о смене профессии?
- Во-первых, тогда все так жили. Не только хоккеисты. А, во-вторых, я лет до 30 о деньгах вообще не думал. Просто каждый год пытался доказать, что я лучший. Искал уважения у партнеров, любви болельщиков. Деньги стали вопросом уже потом, когда появилась семья и дети. Но я никогда не думал о том, чтобы уйти из хоккея, скажем, в бизнес. Никогда.

- Когда ты взрослеешь, сильно ли изменяется отношение к хоккею?
- Не знаю, поймут ли меня. Я хоккею отдал много лет. И когда-то играл ни за деньги, ни за регалии. А сейчас можно сказать, что я – потребитель в хоккее. Это моя работа. Хоккей обеспечивает мою жизнь. Сейчас я получаю от этой игры больше, чем когда-то давал ей.

- Это как вклад в банке, да?
- Именно. Когда-то был Башкатов молодой и быстроногий, а сейчас мое имя в каком-то смысле на меня работает. Но к хоккею я отношусь так же, как в молодости. Я так же готовлюсь, не могу думать ни о чем другом. Отдыхать больше двух месяцев не могу. Кстати, будет очень тяжело заканчивать.

- А ты уже об этом думаешь?
- Ну, вечно же играть нельзя (смеется). Когда-то я думал, что если доиграю до 35, то буду удовлетворен. И сейчас я, в принципе, удовлетворен. Но пока есть силы во мне, пока тренерам я буду нужен, буду играть с удовольствием.

- Североамериканская мясорубка, в которую ты в свое время отправился – это страшное место. Многие там просто сгинули, как игроки. Как тебе удалось пройти через это?
- Хоккей там совсем другой. И чем ниже лига, тем меньше хоккея и больше грязи. Слава Богу, я в такой Лиге был всего один год. Это тяжело. Одиночество, незнание языка. Хорошо, что там был со мной лучший друг – Серега Звягин, еще пара русских ребят. А потом я играл в фарм-клубах команд НХЛ, в Интернациональной Хоккейной Лиги – там был очень неплохой хоккей, было интересно играть против бывших нхловцев.

- Про североамериканские низшие лиги рассказывают много интересных историй. В частности, про людей, которые выходят не играть, а «убивать» соперника. Такие в твоей практике были?
- Я помню один случай, когда играл в Детройте. Перед матчем мы смотрели программку, искали, у кого из соперников больше всего штрафных минут. От этого парня старались держаться подальше. Но бывали случаи совершенно дурацкие. Мы выигрывали в одну шайбу, команда соперников заменила вратаря на полевого игрока, и тут мой партнер с шайбой выехал на пустые ворота. Никто его догнать не мог, и тогда капитан другой команды кинул ему клюшку в спину, как копье.

- Попал?
- Я не помню (смеется). Этого «копьеметателя», конечно, дисквалифицировали. Но наш парень после этого случая закончил играть. Он сказал, что за такие деньги такой дурдом ему не нужен.

- Думаю, что на этом хоккейную часть интервью можно заканчивать. Ты родился в Москве, живешь в Питере, а в Хабаровске тебе комфортно?
- Нормальный город. Мегаполисов в России мало.

- А своя «изюминка» в Хабаровске есть?
- Мне центр очень нравится. Нравится вид на Амур от церкви и с площадей. Здорово, что центр малоэтажный, без всяких небоскребов и прочего. Нам с женой это очень нравится. Старинные отреставрированные дома. Мой стиль (улыбается).

- Ты ведь человек семейный. А дети есть?
- Много (улыбается). Если считать на нас с женой, то шестеро. Сколько я себя помню, мне всегда не хватало большой семьи. Я единственный ребенок, мои родители – тоже. Поэтому моей мечтой было иметь большую семью. Вот, сейчас я эту мечту осуществляю таким вот немножко странным способом (смеется).

- Дети находятся здесь, в Хабаровске?
- С нами будет старшая дочка – Саша, ей 14 лет, и маленькая Соня – ей два с половиной. Еще старшая дочь, но ей уже двадцать, у нее своя жизнь. А трое детей от первого брака живут в Америке.

- Как проводишь свободное время, есть хобби?
- Семья, дети – вот мое хобби. Каждую свободную минуту посвящаю им, особенно дочке маленькой. Кстати, раз уж заговорили о семье, хотел бы сказать огромное спасибо своей супруге. За то, что берет на себя решение всех бытовых вопросов, поддерживает меня психологически. Я очень ей за это благодарен.

- И последнее, какой результат по итогам сезона устроит лично тебя?
- Я надеюсь, что мы не будем прыгать в последний вагон поезда под названием «плей-офф». Хочется попасть в него уверенно, чтобы место повыше дало нам возможность побороться за выход в следующий раунд. Думаю, у нас есть шансы.

Алексей Чечелев